Я вижу в снах тот день, когда они восстанут из глубин…,

а земля утонет, подняв на поверхность черное дно

океанической бездны…

(Г.Ф. Лавкрафт. Дагон)

 

Я с трудом оторвал взгляд от стопки золотых монет, располагающихся на середине стола, и постучал рукояткой трости по мокрой от эля столешнице. Завсегдатаи и посетители «Мятежного моряка» затихли, услышав этот звук, и обратили все свое внимание на наши карты. В этот раз моим оппонентом был  Рауль Реми, один из самых старых и хитрых капитанов Порт – А – Люсина.  Сейчас он сидел напротив меня и мрачно смотрел на свой печальный, как мне хотелось верить, расклад. Угрюмые глаза морского волка сверкали во тьме таверны также ярко, как и серьга, свисающая с его правого уха.  Судя по тому, как капитан гладил свою черную бороду, я понял, что он сильно нервничает. Наконец, Реми решился. Грубо выругавшись, он швырнул на стол три карты – двух королей и туза. 

Таверна, словно единое существо, издала дружный вздох удивления.  Кто-то из моряков дружески потрепал капитана за плечо. В тот же момент, в глазах Рауля сверкала радость от осознания возможной победы и желание обладать весьма приличным денежным выигрышем.

-               Твой ход, лекаришко, - издевательски протянул Реми, покачиваясь на деревянном стуле.

Я не стал ввязываться в бесполезную перебранку, и выложил свой расклад – двух тузов и даму. Толпа зашумела, словно море перед натиском бури, а Рауль со всех сил ударил кулаком по столу.

-               Шуллер, - заорал он, выкидывая на стол даму и десятку.

Я вновь не ответил и положил напротив его карт  свою даму и оставшегося короля. Теперь все решала последняя карта. Карта, на которую капитан поставил весь свой сегодняшний выигрыш и, как думали окружающие, собственную бригантину «Мистраль».

-               Меня не проведешь, - погрозил своим пальцем Реми,  и осторожно выложил девятку. Зал замер. Было так тихо, что я слышал, с каким глухим звуком порхал веер дурно накрашенной девицы, стоящей за моей спиной.

-               Ты проиграл, капитан, - спокойно ответил я, бросая на стол десятку.

Сказать что-либо еще я просто не успел, поскольку Реми зарычал, и, выругавшись последними словами, перевернул стол.

-               Проклятый сухопутный, крыс, - прорычал он в бешенстве, - Я так и знал, что тебя надо было пристрелить прежде, чем ты сел за этот стол.

Люди стоящие вокруг нас, начали отходиться от капитана, боясь, что тот схватиться за рапиру или пистолет, но они волновались напрасно. Следуя нашей секретной договоренности, составленной перед началом игры, Реми проиграл не свой корабль, а лишь небольшое кольцо, имевшее для меня особое значение, да историю о том, как эта драгоценность попала в его руки. От корабля я великодушно отказался. Он мне был просто ни к чему. А вот история была совсем другим делом, ибо она могла поведать мне множество интересной информации,

Взяв себя в руки, капитан вновь уселся за стул, и поставил на место перевернутый стол. Заскрежетав зубами от жадности, Реми протянул мне драгоценность и огорченно произнес.

-               Значит, господин врач, вы хотите знать, как мне досталась эта безделушка? Что же, я расскажу вам эту быль, но требую отнестись к ней серьезно.

Услышав, что капитан начинает рассказывать одну из своих необычайных историй, люди вновь стали собираться вокруг нашего стола. Добиваясь внимания потенциальных слушателей, Реми не спешил говорить и занялся тем, что разил по нашим кружкам остатки дешевого эля.

-               История эта, господин доктор, начинается в те времена, когда я был молод, а знаменитый капитан Дюрат ходил на вторых ролях, под руководством самого Дуайта  Мэрдока, - мрачно усмехнувшись, Реми добавил, - Впрочем, я был примерно в том же положении, что и он. Случилось это в Море печали в 20 милях на норд – ост от острова Кархарадона.

 

***

 

В тот день капитан  Мэрдок был не доволен не только нами, но и тем призрачным спокойствием, что с самого утра охватило воды грозного Моря Печалей. Несмотря на то, что океан безмолвствовал под сплошным одеялом низких облаков, мы знали о надвигающейся непогоде и судорожно готовились к ней. Поскольку большая часть команды занималась уборкой парусов и креплением пушек, Мэрдок не стал преследовать легкий торговый корабль, следующий в Мартира Бей и просто оставил его по правому борту. Подобный поступок не был характерен для капитана, и я догадывался о том, что Мэрдок сорвет свой гнев на нас – судовых офицерах.

-               Мерзкая непогода, - зловещим шепотом протянул Мэрдок, поглядывая в окуляр своей прекрасной подзорной трубы, - Завидую я тем, кто сейчас ставит свои корабли у гавани Мартира Бей. Все эти крысята спешат под защиту берега, подальше от ярости моря! Еще пару часов и я окончательно разуверюсь в твоем информаторе, Дюрат!.

Поскольку я знал первого помощника Дюрата не один год, я был уверен в том, что его сильно задели последние слова капитана. Несмотря на то, что злой язык принес Мэрдоку не мало вреда, старый пират так и не понял, почему люди с трудом переносят его общество.

-               Уже прошел целый день с тех пор, как наш бриг торчит рядом с Ривер-банкой, но я так и не видел ни единого следа твоего золотого галлеона. Даже мачты не появлялись у линии горизонта. Поэтому, я спрашиваю тебя, Дюрат, где он? – Мэрдок сложил цилиндры подзорной трубы в карман и обернулся к своему помощнику, - Твой знаток годен лишь на то, чтобы снабжать  информацией рыбачьи посудины. Большего, он достичь неспособен.

-               Это не так капитан, - произнес Дюрат, пытаясь сохранить спокойствие - Этот человек еще ни разу не подводил нас. Я уверен, что исчезновение «Веселой русалки» является следствием навигационной ошибки ее команды.

-               Как же, - протянул, стоящий поблизости Ламберт, - Говорю вам, что «Русалку» мы больше не увидим. Да и вообще, Мэрдок, мы застоялись. Еще неделька такого безделья и матросы совсем забудут о порядке и дисциплине.

-               Ты забываешься, Ламберт, - угрожающе отозвался капитан, - Тебе никогда не быть капитаном не только потому, что твои морские познания довольно ограничены, но и по той простой причине, что команда не считает тебя офицером. Ты вышел из морского люда, но так и не смог подняться над ними.

Обстановка на палубе начала накаляться. Зная вспыльчивый характер Ламберта, я хотел было предостеречь его от опасных поступков, как до моих ушей донесся радостный вопль матроса, сидящего в вороньем гнезде.

-               Парус по правому борту, - кричал наблюдатель, - Огромный парус, капитан.

-               Наконец-то, - удовлетворенно воскликнул Мэрдок, вытаскивая подзорную трубу. Направив свой взгляд в указанном направлении, капитан несколько мгновений присматривался к горизонту, после чего уверенно произнес, - Вне всякого сомнения, это быстроходный дарконийский галлеон. Ламберт, прикажите людям поднять все паруса кроме стакселей и зарядить пушки. Кроме того, пусть каждый член команды приготовиться к абордажной схватке. Лейтенант Реми, откройте судовой арсенал и займитесь раздачей пистолетов и сабель. Что касается вас, Дюрат, то прошу прощения за допущенную грубость и неверие в ваши способности. Сделайте в судовом журнале отметку о встрече с торговым судном.

Увидев пред собой новую жертву, корабль погрузился, в отработанную до мелочей, суету предбоевой лихорадки. Матросы шныряли по палубе, готовясь к грядущему сражению, а офицеры молчали, вглядывались в суровый горизонт, на фоне которого поднимались мачты огромного корабля. Одолжив у Дюрата плохонькую подзорную трубу, купленную им за несколько золотых монет в Порт – А – Люсине,  я бросил взгляд на преследуемый галлеон. Беглец шел со всеми поставленными парусами, и его кильватерная струя бурлила за кормой со всей яростью штормового океана. Гигантские штандарты Даркона, развевающиеся на верхушках фок и грот мачты, не оставляли сомнений в том, что корабль принадлежит самому королю Азалину. Иначе, с чего бы еще, на их поверхностях было намалевано грандиозное пылающее око.

-               Огромная штука, - пробурчал себе под нос Мэрдок, - Уверен, ее трюмы скрывают в себе груду сокровищ.

-               И множество пушек, - мрачно захихикал Ламберт, - Утопи меня сирена, я не верю в то, что личный корабль Азалина, способен идти без охраны и даже видимости эскорта.

-               Молчи, Ламберт, молчи, - радостно проревел Мэрдок, - Не спугни нашу удачу, опустившуюся на божественных крыльях шторма!

Однако, удача вскоре покинула нас. Холодный океанский ветер крепчал с каждой минутой, и вскоре его яростные завывания стали напоминать крики стенающих утопленников, пытающихся вырваться из мрачной пучины. Огромные темно-синие волны принялись окатывать наше судно с бушприта до кормового фонаря. Несмотря на то, что после первого натиска стихии несколько матросов было смыто за борт, Мэрдок не стал спасать их, и приказал Дюрату продолжить преследование.

-               Это наш шанс, Дюрат, - кричал он, не отрывая взор от увеличительной трубки, - Несколько грязных оборванцев не смогут помешать мне овладеть галлеоном! Пусть сам океан поглотит меня, если я дам этому судну уйти. 

Тогда я еще не знал, что слова капитана станут пророческими  и эта иступленная гонка за торговцем, будет последним испытанием в его жизни.

Тем временем, ураган усиливался. Небо затягивали мрачные свинцовые тучи, готовые каждую секунду излить из себя холодный, пронизывающий до костей, ливень. Море в эти минуты представляло собой пространство завораживающего ужаса. Я видел, как прямо по курсу корабля, зловещей дланью поднималась очередная волна. Видел, как на самой ее вершине беснуется кипящая пена, и начинал готовиться к последующей встряске. Поднявшись всей своей мощью над нашим деревянным кораблем, океан бросался вниз, и судно стенало под его безжалостными ударами. В те жуткие минуты мне казалось, что мы прорываемся через водяной ад. Повсюду, куда бы я не бросал свой испуганный взгляд, я видел лишь беснующуюся  стихию и низкие клубящиеся облака, выжидающие того момента, когда их скрытая сила вступит в неудержимый спектакль всеобщего разрушения.

-               Капитан, мы не удержимся на курсе, - прокричал в ухо Мэрдока, Дюрат. Палец помощника указывал на бизань, с которой ветер срывал последние остатки парусов. Ветер неистовствовал с такой силой, что стаксели были сломаны, и бушприт торчал из носа брига, словно изломанная кость - Судно становится неуправляемым, оно долго не выдержит.

Мэрдок молчал. Он не сказал Дюрату ни слова, и лишь мрачно смотрел на приближающийся корпус убегающего галлеона. Океан поступил с дарконийским кораблем также жестоко, как и с нашим бригом. На галлеон было страшно смотреть. Ветер сломал ему грот мачту, и, каким-то непостижимым образом изуродовал правый борт судна. Я видел, что такелаж корабля изорван в клочья, и галлеон не может больше продолжать изматывающее бегство. Несмотря на серьезные повреждения корпуса и оснастки, дарконийцы готовились к бою и заряжали оставшиеся пушки.

-               Глупцы, - рассмеялся Мэрдок, - Сейчас польет дождь и им придется забыть о своем порохе. Только трусы могут полагаться на столь ненадежное оружие.

В тот день капитану везло на пророчества. Едва он сказал свою фразу, как низкое небо озарилось синеватым отсветом молнии, и где-то, в темных глубинах грозовых облаков, пророкотал демонический голос шторма. В следующий миг сверху хлынули потоки отвратительного холодного дождя, и видимость сократилась на целую милю. Поскольку капитан так и не разрешил мне оставить пост, я быстро вымок до нитки и стал походить на продрогшую крысу.

-               Славно, что ветер повредил его, - бурчал себе под нос Мэрдок, - Иначе ему бы удалось скрыться под пеленой дождя.

Дарконийский корабль действительно был еле виден  в подзорную трубу Дюрата. Стихия странным образом прикрывала отступление галлеона, и я начал было задумываться о том, что на судне, вероятно, находится могущественный волшебник. В своем предположении, я уверился несколько минут спустя, когда до меня донесся приглушенный голос матроса, сбивчиво рассказывающий капитану о приближении воронок.

- Знаете ли вы, доктор, что такое воронка? – неожиданно прервал свой рассказ Реми, -  Воронка это порождение темного духа океана, в котором сила неба объединятся с силой воды, для последующей расправы над кораблями. Не знаю, как думают другие, но лично я считаю, что эта легенда правдива. Впрочем, некоторые моряки верят, что воронки являются живыми существами, поднимающимися на поверхность океана из глубин темных вод во время первого натиска шторма.  В любом случае, корабль, попавший в центр этой вертящейся бестии, в течение минуты разваливается на части, а люди, находящиеся на нем, пожираются отвратительной бестией, живущей в сердцевине вихря.

Бороться с воронкой можно двумя способами, и каждый из них требует от команды изрядной доли мужества. Воронку можно уничтожить прямым попаданием из пушки или разрезать серебряной саблей. Впрочем, для уничтожения по настоящему колоссальной бестии, требуются чудовищные крепостные мортиры. Именно по этой причине, большинство капитанов не сражаются с отвратительными порождениями моря, а пытаются спастись от них бегством. К несчастью для нас, Мэрдок был не из робкого десятка. Услышав о приближении тварей, он крепко выругался и побежал на оружейную палубу проверять готовность нашей артиллерии.

Пока капитан отсутствовал, я не переставал наблюдать за поединком одной из воронок и поврежденного дарконийского корабля. Забыв про наше присутствие, галлеон развернулся бортом к монстру и дал залп орудиями правого борта.  Я видел, как палуба корабля озарилась чередой последовательных вспышек. Прицел дарконийцев был точен, поскольку тварь развалилась на две части и вскоре исчезла. Верх бестии скрылся в облаках, тогда как нижняя половина, с тяжелым вздохом, погрузилась в хмурую пучину. К несчастью, битва еще не закончилась, поскольку море буравили еще три подобных бестии. Я видел, как две твари изменили направление своего движения, и начали перемещаться в нашу сторону.

В призрачном свете молний, твари виделись, словно огромные вращающиеся хоботы, с невероятной скоростью двигавшиеся в нашем направлении. Направив на них подзорную трубу, я с ужасом узрел, с какой ненавистью бились под ними грозные пространства воды, и содрогнулся от мысли, что эта невероятная мощь может сделать с хрупким корпусом нашего судна.

Тем временем, Ламберту удалось  развернуть корабль таким образом, что левый борт брига стал смотреть прямо на приближающихся монстров. Дюрат приказал всем матросам очистить палубу и приготовиться к столкновению с вихрем. Несмотря на приказ первого помощника, я так и не двинулся с места. Скорее всего, мною двигало любопытство, свойственное молодости, а также полное презрение к опасности.

Мэрдок подпустил тварь так близко, что я мог почувствовать всю силу их эфемерной плоти, взрыхляющей океанский волны. Ветер достиг столь высокой скорости, что мачты брига начали трещать под его непрекращающимися ударами. Когда до бестии оставалось около сотни футов, канониры открыли огонь по тварям. Выбросив из себя длинные языки огня, пушки спрятались внутри деревянных портов, а их ядра прорвали веретенообразные тела завывающих чудовищ, навеки успокоив их душераздирающие стенания.

-               Отличная работа, ребята, - прокричал с нижней палубы Мэрдок, и я услышал дружные крики победы, грянувшие вслед за похвалой капитана.

В следующий миг ко мне подошел Дюрат. Видимо, во время боя он пребывал в капитанской каюте, надеясь переждать там удар зловещих воронок.

-               Рауль, я потерял из виду галлеон, - мрачно заметил Дюрат, окидывая своим пристальным взором штормовую поверхность моря, - Во время разворота бриг повернулся к нему носом, и судно скрылось с моих глаз.

-               Плохая новость, помощник, - тяжело вздохнул я, - Я тоже потерял его, сразу же после начала атаки. Мне показалось, что он скрылся в мощном заряде дождя, но теперь я думаю, что наши враги пользуются помощью могущественного заклинателя. Не может же быть, что торговое судно перемещается вместе с вихрями, укрываясь от наших глаз покровом штормовой непогоды.

-               Это совершенно исключено, - сурово ответил первый помощник, - С поломанными мачтами далеко не уплывешь, а я  уверен в том, что разрушения галлеона были более значительными. Если бы не маг, то судно было бы в наших руках.

Мы обсуждали пропажу преследуемого корабля до тех пор, пока к нам не подошел сам капитан. Выслушав наши предположения об исчезновении судна, он устало пожал плечами и даже не стал срывать на нас свою злость. По всей видимости, Мэрдок был крайне утомлен чередой предшествующих событий. К тому времени шторм также поубавил свою силу, и море перестало кидать бриг, словно легкую детскую игрушку. Временное затишье было нам на руку, так как ветер сорвал с мачт все паруса, и корабль стал практически неуправляемым. Теперь мы плыли вперед, повинуясь лишь водам холодного океана, окутанного непроглядной стеной непрекращающегося дождя.

-               Он должен быть где-то здесь, - еле слышно шептал Мэрдок, оглядывая линзами подзорной трубы видимую часть волнующегося моря, - В конце концов, должны же они издавать хоть какие-нибудь звуки.

-               Должны, если их деревянное корыто не наглоталось такого количества воды, что благополучно пошло ко дну, - возразил капитану Дюрат, - А может быть, очередной натиск волн просто перевернул судно вверх килем.

Мэрдок хотел было еще раз выругаться, но почему-то не стал этого делать.  Наоборот, он судорожно вцепился в свою трубу и указал пальцем куда-то на северо-запад.

-               Я вижу его корпус, - прокомментировал капитан свой странный жест, - Фок мачта сломана, на гроте болтаются обрывки парусов. Не знаю, как эта лодка еще держится на воде, но тонуть она явно не собирается.

-               Не может быть, капитан, - возразил Мэрдоку первый помощник, - У судна было сломана не фок, а грот мачта. Я уверен в этом, потому как видел её падение собственными глазами.

-               Тебя попутали туманы, Дюрат, - отмахнулся от слов помощника Мэрдок, - Этот тот самый быстроходный галлеон. Реми, готовь людей к абордажу.

-               Мы не можем штурмовать любое подвернувшееся судно, так и не увидев, куда скрылся этот таинственный дарконийский корабль.

-               Говорю тебе Дюрат, это и есть тот самый галлеон, - чуть ли не закричал на помощника капитан, - Ошибки быть не может. 

-               Как знаете, капитан, - смиренно отозвался первый помощник, которому кое-как удавалось сдерживать свое собственное раздражение.

Поскольку капитан вновь погрузился в молчание и созерцание поврежденного дарконийского корабля, я поспешил к корабельному арсеналу – небольшой комнатушке, где мы хранили холодное оружие, пистолеты, мушкеты и бочонки с порохом.  Конечно же, корабельные пушки стреляли с помощью другого взрывчатого вещества, располагавшегося в артиллерийском погребе. Порох, хранившийся в арсенале, предназначался только для абордажных схваток.

К тому времени, когда бриг подошел к захватываемому кораблю вплотную, мы все были промочены дождем и вооружены, как самый настоящий отряд головорезов, коим мы собственно и являлись. Пистолеты с собой не взял ни один человек из команды, поскольку в подобную погоду порох очень быстро сырел и пистолеты были для нас  лишней обузой.

Когда до галлеона оставалось около десяти футов, меня начали одолевать первые сомнения в успешном исходе нашего дела. Видите ли, доктор, на палубе дарконийского корабля не было ни одного человека. Эта разрушенная громада была пуста от кормы до бушприта, а доски ее палубы были покрыты множественными следами крови.

Сначала я подумал, что уставшие, от натиска стихии, враги, укрылись от нашего взора для нежданной атаки, но бриг подходил все ближе, а дарконийцы не проявляли агрессии. Нам с трудом удалось закрепиться за вражеское судно кошками, но вовсе не из-за противодействия противника, а только потому, что деревянный борт судна насквозь прогнил, и железные крюки буквально рвали его на части.

Наконец, нам удалось совладать с абордажными крючьями, и мы с криками бросились на палубу галлеона. К нашему удивлению, враг так и не показался. Единственными звуками, долетавшими до наших ушей, были яростные вопли штормового ветра, да периодические удары холодных океанских волн, окатывающих палубу брызгами ледяной воды. Только тогда до нас дошло, что перед нами был корабль-мертвец. Судно, сошедшее со страниц тех жутких морских историй, в которых повествуется о судах без команды, и нематериальных призрачных кораблях, стареющих за одну мрачную ночь.

Бросив быстрый взгляд на конструкцию судна, я похолодел от ужасного предчувствия. Захваченный нами галлеон был стар, невероятно стар. Его мачты, реи и обшивка, начисто сгнили и стали бурыми от постоянного воздействия ветра. Паруса судна были изорваны и болтались над палубой, словно мертвецкие саваны. В довершении всего, плескающаяся под нашими ногами вода, размывала оставшиеся на палубе отметины крови, и жуткие следы самого непонятного происхождения. Мы замерли, осознавая, что совершили непоправимую ошибку. Ужас сковал наши тела, и лишь Мэрдок не был охвачен его жутким прикосновением.

-               Ну что замолкли? - громко усмехнулся капитан, - Чего ждете? Пока дарконийцы перережут нас как котят? А ну-ка живо в трюм! Пленных не брать, всех кидать за борт. Драгоценности тащите на бриг. Да, что я вам говорю, сами все знаете лучше меня!

Матросы уныло выслушали слова капитана и стали нехотя выполнять его приказы. Я видел, как многие из них касались своих святых символов и тихо шептали молитву Эзре, или другим почитаемым у нас богам.  Команда, отправившаяся обыскивать трюм, опустилась вниз, и на лицах матросов было написан ужас перед неизвестностью. Пока люди слушались Мэрдока, но было видно, что любая нелепая случайность может привести к самым ужасным последствиям и даже к бунту.

В те далекие дни молодости я считал, что корабли призраки появляются лишь по той причине, что команда попросту бросает их, испугавшись возможного взрыва, затопления, или переворота судна на киль, являющегося следствием плохой центровки корабля. Будучи истинным представителем своего просвещенного времени, и человеком, умеющим читать и писать, я не верил в существование нематериальных судов, или, еще хуже, кораблей с мертвой командой. Вы будете смеяться, но в те дни я даже риверов считал не более чем сказкой.  Впрочем, прошу простить меня, я несколько отклонился от темы своего рассказа.

Итак, отправив команду на поиски выживших дарконийцев, Мэрдок приказал мне и Дюрату, направиться вместе с ним в капитанскую каюту галлеона. Поскольку дверь, ведущая в кормовые помещения, не открывалась, нам пришлось сорвать ее с петель.  Капитанская каюта была залита водой, проникающей в нее, через разбитые кормовые окна. По всей видимости, некогда это помещение было отделано самым шикарным образом, но сейчас его красота сгнила, и развалилась от беспощадного влияния времени или черного колдовства ужасных волшебников. На стенах каюты я увидел два, чудом сохранившихся, портрета. На одном из них была нарисована женщина в фантонаже, тогда как другой изображал мужчину, в камзоле и треуголке. Все остальные предметы, располагавшиеся в каюте, были поломаны или разваливались от малейшего прикосновения. Капитанский стол был завален грудой мокрых бумаг, которые тоже развалились в прах, едва Мэрдок коснулся их своей рукой. Поглядев на останки корабельных документов, капитан обратился к Дюрату, - Первый, вы знаете, как назывался тот самый галлеон, о котором вам говорил информатор.

-               Знаю, капитан, - коротко отозвался помощник, - Он назывался «Мистлайт».

Выслушав ответ Дюрата, капитан несколько секунд раздумывал над ним, после чего мрачно произнес.

-               Я ошибался, Дюрат, мы действительно потеряли дарконийский галлеон в этом отвратительном шквале. Сейчас мы находимся на палубе совершенного иного судна. Прежде чем документы развалились в прах, я успел прочитать, что этот корабль называется «Nidstang». Он должен был вернуться в Мартира Бей около сотни лет назад, и, по всей видимости, он проклят!

-               Почему вы так решили, сэр, - спросил капитана первый помощник, - Может быть, команда решила, что судно тонет, и покинула его, невзирая на незначительные повреждения и оставшуюся плавучесть?

-               Не думаю, Дюрат, - покачал головой Мэрдок, - За долгие годы странствий я несколько раз слышал название этого галлеона. В тех жутких  рассказах, кораблю приписывались мистические свойства, а его команда состояла из живых мертвецов. Думаю, что нам надо скорее отозвать людей, отчалить от Nidstang’а и попытаться уплыть от него подальше.

В ответ на слова капитана, Дюрат высказал собственное мнение по поводу странного галлеона. В его словах была уверенность и вера в то, что корабль был просто брошен командой, вследствие чего его трюм не представляет опасности ни для нашего брига, ни для нашей разношерстной команды. Кроме того, первый помощник заметил, что трюмы брошенного галлеона могут быть наполнены иноземными сокровищами.  В конце концов, обмен мнениями начал перерастать в небольшую перепалку. Каждый из офицеров пытался утвердить свое мнение, до тех пор, пока Мэрдок напрямую не приказал Дюрату очистить судно.

Прежде чем старшие офицеры закончили свой бесполезный  и чрезвычайно долгий спор, я успел внимательно осмотреть стол, на котором ранее покоились сгнившие от времени корабельные бумаги. Мой зоркий взгляд увидел на столешнице предмет, который просмотрел капитан Мэрдок. Это было небольшое кольцо, украшенное непонятными символами и черепом с двумя рубиновыми глазами. Несмотря на то, что драгоценность наводила на меня необъяснимый ужас, я поддался ее магнетизму и судорожно сунул кольцо в карман своего камзола.

В следующий миг, до нас донесся вопль неописуемого ужаса, прорвавшийся из насквозь прогнивших недр галлеона.  Демонический крик был столь силен и страшен, что я, было, подумал о том, что где-то в глубинах корабля проснулся его не умерший дух, решивший взять кровавый реванш над захватчиками. Следом за первым проявлением агрессии, произошла еще более странная вещь. Находясь в кормовой каюте, мы слышали, как галлеон порвал абордажные канаты, вырвал из своего борта острия кошек и начал медленно отходить от брига.

Выскочив на сгнившую палубу судна, мы увидели перед собой настолько ужасную картину, что наше сознание отказалось принять ее, как реальность. Наши люди пытались перебраться на бриг, в то время, как на них надвигался строй отвратительных разваливающихся существ – распухших и покрытых омерзительными пятнами разложения. Этим жутким воинством командовал воистину чудовищный персонаж, будто бы сошедший  со страниц страшных матросских преданий. Увидев капитана Nidstang’а, Мэрдок стал бледным, словно мел, добываемый на береговых утесах Мордента. В следующий миг он схватил кутгласс и сломя голову бросился на своего страшного противника. По всей видимости, он первым из нас понял, что мы не сможем беспрепятственно покинуть проклятый галлеон.

Когда командиры двух кораблей сшиблись в ярости последней схватки, я смог отчетливо разглядеть противника Мэрдока. Когда-то он был человеком, но сейчас его тело представляло собой жалкую пародию на человеческое существо, поскольку разлагающаяся плоть мертвеца разбухла и сгнила уже много десятилетий назад. В некоторых местах она просто источилась, обнажив желтый каркас костей, поверх которых был надет некогда прекрасный камзол. Пальцы чудовища были длинны и кончались огромными желтыми когтями. Вместо головы, под треуголкой, красовался белеющий череп, в двух провалах которого пылали багровые огни хаоса.

Вы не поверите, доктор, но это существо, клянусь щитом Эзры, было живо и ясно осознавало все происходящее вокруг него. Мало того, оно излучало вокруг себя практически осязаемую волну леденящего ужаса, от которой у Дюрата началась нервная дрожь. Временами бестия дико хохотала, и некоторые члены нашей команды начинали смеяться вместе с ней, сами не замечая того, как сходит с ума их слабое человеческое сознание.

Это был конец нашего славного морского братства. Мэрдок был убит уже через несколько минут, а его кровь окрасила темную палубу галлеона и зазубренную рапиру живого мертвеца. Большинство наших братьев также было убито бестиями, которые разорвали их в клочья и вышвырнули останки за борт. Те несколько смельчаков, что смогли пробиться до нас с боем, сейчас медленно отступали вместе с нами, ругая меня за то, что я не позволил им взять пистолеты. Глупцы, они не понимали, что столь ненадежное оружие не может причинить никакого вреда отвратительным порождениям моря.

Поскольку мертвецы теснили нас к корме, положение нашего небольшого отряда становилось все более отчаянным.  Мы рубились с монстрами, словно демоны, сошедшие со страниц древних морских легенд.  Мы отрубали им руки и кости, вспарывали дрожащие, словно желе, животы и отсекали им головы, после чего из шей мертвецов хлестала темная, дурно пахнущая жидкость. Впрочем, все было бесполезно – мы не могли продвинуться вперед, но и не подпускали мертвецов к себе, отбрасывая их лезвиями своих мечей. И тогда, жуткий капитан призрачного корабля, призвал на помощь темные силы океана, пробудившие к жизни призрачный галлеон. Я никогда не забуду, как мертвец в треуголке поднял  вверх свои изуродованные руки, и палуба корабля разверзлась, словно пасть гигантского чудовища. Доски разошлись в бок, пытаясь проглотить нас, и их гвозди торчали во все стороны словно зубы хищного зверя.

Несколько человек не смогли удержать равновесие и соскользнули вниз, издавая затихающие крики отчаяния. Я чуть было не сорвался вслед за ними, и только рука Дюрата спасла меня от падения вниз. Впрочем, я все-таки смог увидеть частичку  того невообразимого ужаса, живым воплощением которой являлся Nidstang. Не знаю как, но палубы галлеона были чем-то вроде ярусов преисподней, наполненных сами отвратительными порождениями мрака и хаоса. Там, в глубине огромного судна, я видел множество живых трупов, протягивающих ко мне свои искривленные руки, а также призрачные фигуры, не имеющие облика и формы. Некоторые из них были столь чудовищны, что сознание не сохранило воспоминания о них, подарив мне возможность рассказать вам эту историю. Прежде чем зев галлеона снова закрылся, я узрел, как падающих матросов подхватили огромные темные щупальца, мрачный хозяин которых, прорвался через внутреннюю обшивку корабля, словно кусок многоглазой, багровой протоплазмы. Даже сейчас, спустя много лет, я уверен в том, что большая половина этого невообразимого существа, находилась в реальностях, недоступных обычным смертным.

Глубины жуткого корабля были полны и другими отвратительными бестиями, но, к счастью для меня, бездна закрылась, и я спас свой рассудок от окончательного помутнения. Счастливое избавление было следствием необыкновенного поступка Дюрата, который вытащил из кармана какой-то странный языческий амулет, изображающий жутковатого чешуйчатого бога. Удивительно, но эта безделушка заставила мертвецов прекратить свои атаки, а страшный скелет в треуголке с трепетом уставился на нее, как на проявление неких высших сил.

-               Откуда это у тебя, человек? – жутко прохрипел мертвец, протягивая свои иссохшие руки к медальону.

-               Не важно, - твердо ответил первый помощник, - Главное, что ты и твоя команды, должны оставить нас в покое.

Капитан галлеона упрямо взглянул на Дюрата и угрожающе прошептал.

-               С чего ты думаешь, что языческая безделица даст тебе право уйти с моего корабля, - последние слова мертвец выкрикнул с такой силой, что ветер поддержал их, яростно надув рваные паруса Nidstang’a.

-               Мои друзья, с далеких островов запада, дали ее мне, чтобы отвадить от моего судна таких как ты. Великий повелитель Моря чувствует мой зов и уничтожит тебя, если ты не дашь нам проход, - отозвался на слова капитана Дюрат, - Дай нам просто уйти. Мы не претендуем на твои сокровища и тайны. Пусть они навсегда останутся с тобой, в холодной морской непогоде!

-               Я не боюсь твоих угроз, ничтожество, - усмехнулся скелет, - И твой амулет спасет тебя ни на долго. Когда-нибудь, ты окажешься без него, или его сила покинет тебя, и тогда я появлюсь рядом с тобой, чтобы взять твоих людей в свою команду. Пока же иди. Я отпускаю тебе и матросов, но он, - мертвец указал на меня своим когтистым пальцем, - Останется здесь!

Не знаю, почему он решил присоединить меня к своей команде, разваливающихся трупов. Может быть он предвидел, что в будущем меня избегнет судьба прочей Дюратовской команды, а может, просто хотел вернуть себе то самое кольцо, которое я забрал из его каюты, и положил в своей карман. В любом случае, я уверяю вас, доктор, что в тот момент меня объял такой ужас, что про кольцо я даже не думал. Будь моя воля, я бы не медленно избавился от него, но разум мой парализовал необъяснимый страх.

К счастью, Дюрат не выдал меня, он отпугнул мертвецов своим символом и отгонял их до тех пор, пока мы не перебрались на свой бриг. Капитан галлеона мог лишь бессильно наблюдать за тем, как мы отходим от его корабля и скрываемся в пелене холодного тумана.  Перед тем, как окончательно пропасть из виду он вновь воздел к небу свои костлявые руки, и океан ответил ему утробным, пробирающим душу звуком, в котором смешались стенания утопленников, вой ледяного ветра и тяжелые вздохи глубоководных ужасов, пожирающих утонувшие корабли.

Для нас же, остаток плавания прошел без особых приключений. Мы чинили корабль и думали о своей дальнейшей судьбе. Не многие из нас сохраняли спокойствие, и лишь Дюрат чувствовал себя как нельзя лучше. Он смог мобилизовать свои силы и занять нас полезной деятельностью.

Спустя несколько дней, в дешевой таверне Мартира Бей, мы выбрали его капитаном, и лишь Ламберт выразил свое неудовольствие этим поступком.  Он говорил что-то про то, что Дюрат поклоняется злому морскому богу, и подобен его порождениям, рыскающим во тьме морской пучины. Конечно, его засмеяли и объявили сумасшедшим. Свое место на судне Ламберт сохранил только лишь потому, что умел отлично справляться со своей работой.

 

 

***

 

-               И что же случилось с Дюратом? - спросил я, поглядывая на проклятое кольцо.

-               Одни говорят, что его фрегат «Этернал» утонул в штормовом море, - мрачно усмехнулся Реми, - Другие, уверяют, что он погиб в схватке с риверами. Однако, дальше всех пошел человек, который встретился мне в доках Мордентшира. Он заявил, что Дюрат стал духом, и его призрачный, разваливающийся фрегат иногда можно увидеть рядом с маленьким островом Дрэдкап, расположенным на западном побережье Мордента. В любом случае, смерть этого человека укутана тайной, и я даже допускаю возможность того, что страшный капитан Nidstang’а вернулся за ним. – произнес Реми,  - Вот, собственно, и вся история. Осталась лишь узнать, как ваше кольцо попало на тот страшный галлеон?

-               К сожалению, после вашего рассказа, я понял, что это кольцо не может принадлежать моему роду. Среди нас никогда не было моряков, и никто из моей семьи не ходил в море. Скорее всего, драгоценности выглядят одинаковы лишь потому, что их сделал один и тот же мастер, - скромно ответил я, ловко покручивая кольцо в пальцах, - Действительно, на внутреннем ободке выгравировано имя «Деверо», известного Даймонлюжского ювелира. Кто бы мог подумать, что хитрец лил именные кольца с помощью штамповки. Заметив его в ваших руках, я решил было, что это то самое колечко, которое по глупости проиграл мой брат.

-               Жаль, однако, вы ошибались - отозвался со своего стула капитан, - Впрочем, оно все равно ваше. Я давно хотел избавиться от него, но никак не мог найти благоприятного повода. Не хотите ли выпить за ценное приобретение?

Я отказался от щедрого предложения Реми, взял свой докторский саквояж и, уже через несколько мгновений, был на темной улице Порт – А - Люсина. Обратив свой взор в сторону моря, я увидел, как над его водами поднимается тонкая туманная завеса, окутывающая, стоящие в порту корабли, призрачным саваном холода. Еще дальше, у края бухты я заметил темный прямоугольник волнолома и непонятное движение, каких-то призрачных форм.

Добравшись до лодки, припрятанной под деревянной конструкцией одного из старых причалов, я направил нос суденышка в океан и сделал несколько сильных гребков. Отчаливая от берега, я не обращал внимания на волнующие огни города, и приглушенную музыку, льющуюся из приоткрытых дверей портовых таверн. Отплыв на пару сотен футов, я избавился от ненужного камзола, и саквояжа, выкинув их за борт лодки. Потом я расслабился и снял с себя покров иллюзорного облика, без которого я не смог бы путешествовать по городу, и разговаривать с людьми, обладающими нужной мне информацией о кольце.

Только теперь, почувствовав своими костьми, ледяной ветер моря, я уверенно направил свою лодку за волнолом. Туда, где в безмолвной тьме ночи, меня терпеливо дожидался мрачный, и холодный, призрачный  галлеон Nidstang.